— Что случилось? — спокойно спросил он. И, увидев прыгающую челюсть и полные боли и унижения глаза сына, со смертельным спокойствием повернулся к стражникам, которые были ни живы, ни мертвы.

— Всё, что вы сказали за последние десять минут, повторить. Слово в слово. Святой белый дракон упаси вас солгать — живьём шкуры спущу.

Как стражники ни силились скрыть свои грязные сплетни, Хозяин Сиреневого замка всё же добился своего. И, выслушав объяснения, даже не попытался их ударить. Он просто отвернулся и коротко сказал:

— Вон отсюда. Вы изгнаны с моих земель навсегда. Ни здесь, ни в Стигиане у вас больше нет дома. Убирайтесь!

У двоих молодых стражей слёзы навернулись на глаза. Ещё бы, пройти столько испытаний, получить благоволение Хозяина и допуск на его остров… и теперь так бесславно всё испортить. Как они ни каялись и не просили прощения, Уталак был неумолим. Но когда, казалось, надежды почти нет, и двое драконов потеряли свой дом навеки, за них вступился… сам принц Дитрих.

— Отец, — тихо шепнул он, взяв Уталака за руку.

— Ты хочешь для них помилования? — не поверил своим ушам Уталак, — они оскорбили всё наше семейство наихудшим из всех возможных способов образом. Как ты можешь быть настолько…

И застыл. В синих глазах принца неведомым образом сплелись страдание и сострадание. Это было взгляд того, кто не станет наносить боль в ответ, если ему сделали больно. Сквозь юность и наивность на мгновение промелькнули мудрость и всепрощение. И в этот самый миг Уталак поверил, что перед ним действительно будущий Хозяин Цветов. Тот, перед кем склонится каждый дракон этого мира, вверяя свою судьбу в его руки…

— Хотя бы не прогоняй навсегда, — прошептал принц. Уталак задумался. Такая мысль была куда более здравой. Постепенно первый гнев схлынул, и Уталак заставил себя успокоиться и посмотреть на ситуацию более трезвыми глазами. Эти молодые, разумеется, не в курсе того, кто такой на самом деле принц Дитрих. Немногие старые стражники, как и приказал Мефамио, держали рот на замке. Молодые же, движимые любопытством, часто забывают, где находится грань приличий. Но всё же существуют неприкосновенные вещи, за которые неизбежно должно наступать наказание. Он снова взглянул на стражников, которые пали ниц перед ним и принцем.

— Десять лет изгнания, — процедил Хозяин Сиреневого замка, — после этого можете возвращаться в Стигиан и заниматься тем, чем захотите. Служить здесь вы, разумеется, больше не будете.

Вскочив, драконы пробормотали слова благодарности и бросились в казарму, забрать свои вещи. Меньше, чем через пять минут два фиолетовых дракона стремительно покинули Сиреневый остров.

— Что случилось, отец? — удивлённо спросил вышедший следом из казарм Мефамио, — чем тебе не угодили эти драконы? Перспективные, горячие, готовые нести службу. Ты же сам их одобрил.

— Иди к себе, принц, — Уталак на мгновение обнял Дитриха и прижал его лоб к своей груди, — не огорчайся из-за этой лжи. Помни: всегда будут те, кто станет завидовать твоему положению, твоим способностям, твоей скорости обучения… Важно просто не обращать на таких внимания и идти дальше. И помнить о тех, кто всегда будет тебя поддерживать. С тобой же, Мефамио, — зловеще сказал Хозяин Сиреневого замка, поворачиваясь к старшему сыну, — у нас будет серьёзный разговор.

И всё же после этой интермедии на душе у Дитриха было неспокойно. И дело было даже не в том, что после этого случая стражники стали за милю обходить Дитриха. Просто принц знал, как раньше наказывали стражников за провинности, как за молодняк всегда заступались Микаэро и Мефамио… И, увы, подобная степень наказания говорит лишь о том, что Уталаку действительно есть что скрывать…

Глава 5

Тем временем в Сиреневый замок прибыли первые гости. Сегодня это оказался Пурпурный клан. Как всегда, чётким строем летевшие драконы так же синхронно опустились вниз и склонили голову перед Уталаком в знак приветствия. Уталак с уважением глядел на Пурпурных драконов. Они всегда были самыми деятельными по своей природе. Именно они в большей степени помогли Янтарному клану остановить Убийцу драконов, хотя и заплатили за это огромную цену. Именно они первыми вышли на официальный контакт с прочими расами, открыв военную академию, двери которой были открыты для всех желающих учиться. И особенно внимательно Уталак смотрел на младшего пурпурного дракона, Фэйтона. Как и Меридия, он сочетал в себе Золото и Серебро. И это означало, что враждебный Цвет для него лишь Пурпур. Да только вот Пурпур в то же время Цвет его рода, а это значит, что Фэйтон, как и супруга Геярра с Золотом и Изумрудом, не чувствует боли Цветов. На худой конец в качестве исполнителя пророчества планировали именно его. Пока не появился Дитрих. Уталак до сих пор не рассказал им, насколько Дитрих сбалансирован. А это значит, что на время праздника ему есть о чём поговорить с другими Хозяевами.

Пурпурные тем временем приняли вторые ипостаси и выстроились в очередь, чтобы обнять Уталака. Что самое интересное, за долгие годы эта неофициальная часть ритуала не наскучила ни самому Уталаку, ни кому-либо из прочих драконов.

Вторыми прилетели Золотые. И последними — Лазурные. Уталак цепко оглядел строй гостей. Единственное белое пятно отсутствовало — значит, Меридии в этот раз не будет. Уталак искренне посочувствовал Мизраелу и понадеялся, что разрушения были хотя бы не драконьего размаха.

Как и всегда, Лазурные лишь поклонились в знак приветствия, но подходить к Уталаку не стали. Что в последнее время стало огорчать и Уталака, и Мизраела. Казалось бы, и делить им уже нечего. И свадьба Дитриха и Меридии — это всего лишь вопрос времени. А вот не идут друг другу навстречу Лазурные и Сиреневые, хоть ты тресни. Хотя что здесь можно поделать? Конфликт Цветов. Янтарный и Изумрудный кланы, хотя и имели совершенно разные сферы влияния, в своё время собачились ничуть не меньше.

И в то же время Уталак знал истинную причину такого поведения. Лазурные не могут простить себе смерти Гиордома. До сих пор. Ведь тот положил собственную жизнь ради того, чтобы вся раса драконов могла продолжать искать претендентов. И, уж конечно, Лазурные понимают, что именно они чуть всё не испортили. Вот и сторонятся Сиреневых, боятся к ним привязаться и этим же сделать им больно.

— Дорогой, надо идти, — подошедшая Ланирэ погладила мужа по носу, — все гости уже в замке. Пора и нам…

Но Уталак мотнул головой. И Ланирэ, прекрасно понимавшая, чего хочет супруг, обняла его морду и поцеловала в нос. Уталак очень редко просил подобной ласки, но именно её он любил больше всего на свете, потому и нечасто к ней обращался. Стремился сохранить свежесть впечатлений и эмоций.

Наконец, Дитрих получил знак спускаться на вечер. Как задумывалось, он должен был прийти самым последним. Принц уже был одет в фиолетовые куртку, штаны и сапоги. Янтарные штрихи составляли манжеты на рукавах, жилет и пуговицы на куртке. Дитрих посмотрел на себя в зеркало. Оттуда на него глядел юноша крепкого телосложения, чьи светлые волосы были аккуратно зачёсаны, синие глаза с вертикальным зрачком смотрели внимательно и настороженно. Снова пришли мысли о странностях собственного возраста. Дитриху было двадцать пять лет. Но выглядел он даже не на пятьдесят, а едва ли не на шестьдесят драконьих лет. Казалось, ещё два-три года — и он сможет становиться на крыло. Не тратя больше времени на разглядывание себя в зеркале, принц поспешил в гостевую залу.

Там его, разумеется, уже ожидали. Оркестр грянул торжественный марш, который, впрочем, почти сразу же смолк. Дитрих не любил длинные музыкальные сопровождения в свою честь, и потому музыка звучала ровно столько, чтобы привлечь внимание.

— Мои дорогие соплеменники, — звучно начал Уталак, пересекая зал, подходя к сыну и обнимая его за плечи, — позвольте представить — пополнение в Сиреневом роде. Мой сын — принц Дитрих.

Драконы зааплодировали. Самую малость осмелев, Дитрих поднял голову и огляделся.