— Не могу сказать, — нерешительно ответила Лиала, — трудно определить, оно это было или не оно…

Тем временем в Лазурном замке происходили самые настоящие эмоциональные баталии. Семейство получило от Уталака известие о том, что Дитрих наконец-то будет представлен остальным драконам этой зимой. Что же произошло после того, как Меридии было объявлено, что на Сиреневый остров она в этом году не полетит, можно описать как стихийное бедствие средней степени тяжести. Братья и сёстры вылетели из обеденного зала пробкой. Вслед за ними позорно бежали Киртулик и Карнекир, впервые ощутившие, что сочетание Золота и Серебра не всегда является признаком кротости и послушания, и что Меридия не зря дочь Хозяина Лазурного замка. Выдерживать гнев разошедшейся принцессы остались лишь Мизраел, Гвинелла и Карнелла.

— Меридия, сколько можно повторять одно и то же? — устало спросил Мизраел, — рано ему ещё тебя видеть. Он ведь так молод. Неужели ты хочешь смутить его в столь юном возрасте? Или ты забыла, как Уталак прогнал тебя, когда ты полезла смотреть в окно на Дитриха?

— Тогда он был младше, — неестественно спокойным голосом процедила Меридия, — да и я сама виновата была, не удержалась. А сейчас Уталак по этому поводу что думает?

— Он предоставил этот момент на наше усмотрение, — неохотно ответил Мизраэл.

— ТАК ПОЧЕМУ ТЫ РЕШИЛ ЭТО ЗА МЕНЯ?! — снова взвилась принцесса.

Новая вспышка силы. Витражные стёкла снова задрожали, запахло подпаленной тканью. Гвинелла и Карнелла даже не пытались успокаивать Меридию, позволяя Мизраелу единолично отстаивать свой статус Хозяина Замка, чьи приказы должны исполняться беспрекословно.

Мизраел же сам разрывался от жалости к своей дочери. Уж ему ли не знать, как влечёт дракона к своей истинной паре? Порой дракон живёт больше пятисот лет, прежде чем находит того или ту самую. И всё это время он обречён страдать, бояться и сомневаться: а ну как не существует его пары, и он обречён всю жизнь быть одиноким? Случай после событий Убийцы драконов не такой уж и уникальный, и нередко долгая жизнь вместо блага оборачивается сущим проклятием.

Меридии же выпало испытание иного рода. Она точно знала, кто её пара, она знала, что он ответит ей взаимностью, но она была вынуждена держать дистанцию. И это вынужденное ожидание было, как заноза в мозгу, оно сводило с ума, и бедная девушка просто не могла ни о чём другом думать. Поэтому ей до сих пор сходили с рук все истерики и непослушания, хотя любому другому отпрыску Мизраел за такое поведение, не задумываясь, прописал бы десять лет изгнания. Но здесь же…

— Потому что ещё рано, — твёрдо сказал Мизраел, выдерживая взгляд Меридии. Ты знаешь нашу историю, дочь. Ты знаешь, что подобные случаи бывали, хотя и безумно редко, примерно раз в двести лет. Ты знаешь, что происходило с маленьким драконом, когда он слишком рано встречался со своей парой. В силу ограниченного развития и несформированного характера он полностью ей подчинялся. Подобное можно было бы худо-бедно стерпеть, если старший в этом тандеме — дракон-мужчина. Но твоя ситуация, Меридия… Родная моя, любимая моя, разве ты этого желаешь? Ты хочешь видеть свою пару равным или готова всю жизнь опекать его и всё решать за него?

Обеденный стол раскололся на две части. Причём, к своему стыду, ни один из старших драконов так и не понял, как это случилось. Меридия же опустилась на пол и заплакала.

Карнелла тотчас подошла к ней и, успокаивающе зашептав, помогла девушке подняться и повела её к себе. Та всхлипывала и прижималась к бабушке, время от времени шепча:

— Я устала… я так сойду с ума… не могу больше… не выдержу этой пытки…

Мизраел и Гвинелла опустились на стулья, которые без стола как будто осиротели и сразу стали выглядеть несолидно.

— Надо же, как плохо я знаю свою дочь, — задумчиво сказала супруга Мизраела, — думала, всю мебель переломает, ан нет, одним столом ограничилась.

— Уталак написал, что Дитрих продолжает летать, — сказал Мизраел, доставая письмо и изучая его, — не потерять крылья — уникальнейший случай. Хотя, с учётом того, что с Дитрихом происходило до этого, вполне ожидаемый. Кроме того, как он сообщает, Дитрих после знакомства с Цветами испытал гормональный всплеск огромной силы.

— В возрасте двенадцати человеческих лет? — с сомнением спросила Гвинелла, — а он точно ничего не перепутал?

— Гормоны в данном случае означают не влечение к противоположному полу, — пояснил Мизраел, — просто очень быстрое развитие. По словам Уталака, Цвета временно ускорили рост принца, сравняв его с человеческим. Так что ещё три, максимум, четыре года — и он станет совершеннолетним и, наконец, воссоединится с Меридией.

— Четыре года мы её всё равно не удержим, — покачала головой Гвинелла.

— Этого и не потребуется. Меридию следовало удержать лишь от первого визита. Пусть Дитрих познакомится с остальными драконами. Да и ещё год пройдёт. А в возрасте тринадцати-четырнадцати лет для мальчиков уже вполне естественно интересоваться девочками. Думаю, в этом случае психика Дитриха не пострадает…

Глава 4

Наступила осень. Но обучение Дитриха не прекращалось ни на секунду. Принц, получивший хоть и неявный, но вполне однозначный намёк на то, что чем раньше он усвоит все положенные знания, тем скорее увидит красивую серебряную драконицу, подействовал на него как мощнейший стимулятор. Обучать его в группе других драконов Уталак не стал изначально, понимая, что Дитрих без конца будет всех обгонять, особенно сейчас, когда Цвета подстегнули его рост. То, что обычные драконы усваивали годами, Дитрих схватывал за недели.

Микаэро совсем измучился тренироваться с Дитрихом, потому как тот выработал просто фантастическую скорость и теперь не упускал случая «отблагодарить» наставника за все шлепки хлыстом по своей шкуре. Невзначай юркий сиреневый дракон с жёлтым брюхом кусал старого рыжего ящера то за лапу, то за хвост, то в шею, и тот просто ничего не успевал ему сделать.

— Ну, дорогой мой, сам напросился, — хмыкнул Микаэро, втайне невероятно довольный успехами своего подопечного. Следующая тренировка проходила с Микаэро на шее. Старый наставник требовал, чтобы принц повторял все фигуры высшего пилотажа, но при этом и следил за тем, чтобы его седок оставался на месте.

— Оно, конечно, вовсе не обязательно, что тебе придётся кого-то на своей шее носить, а с другой стороны — мало ли, как оно может повернуться. Твоему отцу — и то порой приходится перед важными людьми голову склонять и на своей спине их таскать. Да и вообще, для общего развития тебе будет полезно. Так что пошёл, родной, пошёл, — с отеческой лаской приговаривал Микаэро, пришпоривая своего ученика пятками…

Наконец, настал долгожданный день. Как и полагалось по этикету, Уталак лежал на песчаной площадке в истинном облике. Рядом обретались Микаэро и Ланире, но уже в облике человеческом. Дитриха на приветственную церемонию не пустили, хотя он и очень просился.

— Не положено, сынок, — ласково обняв сына, сказала Ланире, — хоть и не секрет твоё существование для других драконов, всё же стоит следовать традициям. Первый раз ты их увидишь вечером, на приёме. Так заведено. Зато провожать их тебе будет дозволено, это я могу обещать.

И вот Дитрих расхаживал по своей комнате, не в силах унять волнение. Уже через несколько часов его увидят другие драконы. И что они о нём подумают? Не решат ли, что он слишком маленький, не станут ли над ним смеяться? Не будут ли говорить, что он неестественно быстро растёт, и что он…

В этот момент к лицу Дитриха прилила кровь, а руки сами собой сжались в кулаки. Однажды после тренировки, которая закончилась раньше обычного, Дитрих решил сделать пару кругов над островом. И, пролетая мимо казарм, он случайно услышал, как один стражник говорил другому, что, мол, неспроста юный принц так быстро всему учится, и не вышло ли так, что госпожа Ланире согрешила с кем-то, и Дитрих вовсе не сын Уталака. Не помня себя от гнева, он спикировал на переговаривающихся стражей и, превратившись в человека, бросился на них. И как бы ни был хорош принц, он всё же был один, а стражей двое. Они утихомирили принца, умудрившись практически не причинить ему вреда. Но, к сожалению, было поздно. Потому что во время срыва Дитрих с такой силой полыхнул Лазурью и Пурпуром, что уже через две минуты к ним примчался Уталак с другого конца острова.